Пожалуй, первой системной антицерковной кампанией Советской власти стала кампания по изъятию церковных ценностей. Теперь уже не вызывает сомнения, что большевики, используя факт голода в Поволжье, подавляя недовольство, связанное с насилием над церковью в ходе изъятия церковных ценностей, решили нанести сокрушительный удар по самой церкви. Достоянием истории стало безграничное по своему цинизму секретное письмо председателя Совнаркома В.И.Ленина от 19 марта 1922г. Он пишет: "… для нас именно данный момент представляет из себя исключительно благоприятный и вообще единственный момент, когда мы можем с 99 из 100 шансов на полный успех разбить неприятеля (Православную Церковь - М.Б.) наголову и обеспечить за собой необходимые для нас позиции на много десятилетий. Именно теперь и только теперь, когда в голодных местах едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением, какого угодно сопротивления". (8 - стр.75)

В этой истории помимо политики присутствует еще и церковно-канонический элемент. Среди церковных ценностей есть такие, о которых говорят каноны. Это Священные сосуды. О них говорится в 73 Апостольском правиле и в 10 правиле Двукратного Константинопольского Собора. Последнее, в частности, гласит: "… те, кои святую чашу, или дискос, или лжицу, или досточтимое облачение трапезы, или глаголемый воздух, или какое бы то ни было из находящихся в алтаре священных и святых сосудов или одежд восхитят для собственной корысти, или обратят в употребление не священное, да подвергнутся совершенному извержению из своего чина. А взимающих для себя или для других, на не священное употребление, сосуды, или одежды, вне олтаря употребляемыя и правило отлучает, и мы купно отлучаем: совершенно же похищающий оныя, подвергнем осуждению святотатства".(4 - т.2 стр.302)

Именно в таком ключе обращается Святейший Патриарх Тихон в своем "Послании о помощи голодающим и изъятии церковных ценностей" от 15 (28) февраля 1922 года.

Признав своим долгом прийти на помощь голодающим, пожертвовав всем возможным из церковных ценностей, Патриарх, однако, заметил: "после резких выпадов в правительственных газетах по отношению к духовным руководителям Церкви, 10 (23) февраля ВЦИК для оказания помощи голодающим постановил изъять из храмов все драгоценные духовные вещи, в том числе и священные сосуды, и прочие богослужебные церковные предметы. С точки зрения Церкви, подобный акт является актом святотатства, и Мы священным Нашим долгом почли выяснить взгляд Церкви на этот акт, а также оповестить о сем верных духовных чад Наших. Мы допустили, ввиду чрезвычайно тяжких обстоятельств, возможность пожертвования церковных предметов, не освященных и не имеющих богослужебного употребления. Мы призываем верующих чад Церкви и ныне к таковым пожертвованиям, лишь одного желая, чтобы эти пожертвования были откликом любящего сердца на нужды ближнего, лишь бы они действительно оказывали реальную помощь страждущим братьям нашим. Но Мы не можем одобрить изъятия из храмов, хотя бы и через добровольное пожертвование, священных предметов, употребление коих не для богослужебных целей воспрещается канонами Вселенской Церкви и карается Ею как святотатство - миряне отлучением от Нее, священнослужители - извержением из сана (Апостольское правило 73, Правило 10 Двукратного Вселенского Собора)". (6 - стр.188)

Однако, митрополит Сергий в воззвании к православной пастве Владимирской епархии "Против голода" несколько иначе смотрит на изъятие Священных сосудов. Он пишет: " … Поэтому и Святейший Патриарх, указав нам в своем послании церковные правила (Апост.73 и Двукратн. 10), ограждающие неприкосновенность священных сосудов для житейского употребления,- ни единым словом не призвал нас к какому-либо определенному выступлению: ни к протестам, ни еще менее к защите наших святынь насилием. Его послание только предостерегает нас не относиться с легким сердцем к изъятию церковных вещей, когда есть чем их заменить, т.е. когда наши собственные драгоценности остаются при нас. Ревность о храме Божием должна побуждать нас лишь к наибольшей готовности жертвовать своим для храма. Поэтому-то древние святители Православной нашей Церкви, несравненно больше нас горевшие ревностью о храмах Божиих, не боялись, однако, отдавать церковные ценности и даже самые священные сосуды, когда настала нужда кормить голодающих или выкупать пленных. То были дела милосердия, заповеданные самим Богом, и к ним не может быть применимо ни это 73 Апостольское правило, ни другие, подобные ему, как разъясняет нам епископ Никодим, вообще признанный ученый толкователь "Правил Православной Церкви". (1 - стр.175)

Действительно, в толкованиях Никодима, епископа Долматинско-Истрийского, на Правила Православной Церкви по поводу 73 Апостольского правила читаем: "… Впрочем, бывали примеры в самые древние времена, что некоторые епископы брали из церкви все, что в ней было самого драгоценного, даже священные сосуды, и обращали их в деньги, когда являлась потребность накормить голодных или выкупить пленных. Это были дела милосердия, заповеданные Самим Господом Богом, и к ним не может быть применимо ни это Апостольское правило, ни другие подобные ему".(4 - стр.154)

Итак, мы видим, что в отношении сдачи священных церковных сосудов митрополит Сергий своим распоряжением отступил от общей установки Патриарха и от буквального понимания Апостольского правила. С другой стороны страшный голод, непомерное давление со стороны властей, сопровождающееся репрессиями и толкование данного правила, в крайних обстоятельствах оправдывают позицию митрополита Сергия. С третьей стороны, известно, что власти изымали церковные ценности не с целью помощи голодающим, а для уничтожения церкви, хотя в то время церковная иерархия могла и не знать всех обстоятельств.

Таким образом, признать данный шаг митрополита Сергия неканоническим было бы, на мой взгляд, неоправданно.